Первая Специализированная Международная конференция – «СОВРЕМЕННАЯ ПРАКТИКА МЕДИАЦИИ: ВИДЫ, ТЕХНИКИ, ПОДХОДЫ»

Материалы конфереции

Первая Специализированная  Международная конференция –  «СОВРЕМЕННАЯ ПРАКТИКА МЕДИАЦИИ: ВИДЫ, ТЕХНИКИ, ПОДХОДЫ»

Одесса, Украина  20-22 сентября 2012 г. стр. 6-15

Александр Дмитриевич Карпенко, доцент, директор Центра развития переговорного процесса и мирных стратегий Санкт-Петербургского государственного университета. Некоммерческое Партнерство «Лига медиаторов».

РАЗВИТИЕ МЕДИАЦИИ В РОССИИ.

Первая публичная информация о медиации появилась только в 1989 году  перед распадом Советского Союза,  когда по приглашению Верховного Совета СССР в страну приехала группа западных специалистов-медиаторов. Власти интересовались медиацией, как переговорной технологией, применяемой в коллективных трудовых спорах на примере забастовки донецких шахтеров. Определить эффективность  медиации тогда не удалось, потому что Советский Союз распался. Потом делались многочисленные попытки  развивать медиацию снизу: инициаторами внедрения медиации выступал третий сектор – некоммерческие организации. С начала  2000-х годов в связи с сокращением  финансовой  поддержки экспериментальные проекты по медиации были свернуты.

Но идея применения медиации не пропала. Очагом практической медиации в России в течение 17 лет оставался Санкт-Петербург. Благодаря энтузиазму группы петербургских медиаторов и поддержке философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета она сохранилась и была адаптирована к российским условиям. Университет с 1993 года начал экспериментальную подготовку конфликтологов и включил в основную программу медиацию как учебную дисциплину.

На момент принятия российского закона о медиации в 2010 году в России существовало уже несколько  региональных организаций, занимающихся практикой медиации: в Санкт-Петербурге, Ростове на Дону, Перми, Орле, Екатеринбурге и Новосибирске. Работало и несколько самостоятельных центров обучения медиации, создавших свои учебные  программы по медиации с  помощью Санкт-Петербургского  государственного университета:

- в Екатеринбурге (Уральская государственная юридическая академия),

- в Воронеже (Воронежский государственный университет);

 или, параллельно, создавшие  свои, специфические  программы по медиации:

- в Новосибирске (ЗАО «Слово и дело», учрежденное Маратом  Авдыевым в 1998 году);

- в Москве (Некоммерческая организация «Центр медиации и права», созданная в 2007 году).

         Существовал и другой опыт:например, сопровождение региональных и международных проектов. Впервые такое сопровождение проводилось в 2000-2001 года в рамках проекта  Всемирного фонда охраны природы  (WWF) в 4 регионах России медиаторами Межрегионального общественного Движения «Конфликтологический форум» и Санкт-Петербургским центром разрешения конфликтов. 

Следует отметить успехи восстановительной  медиации, развивающейся в России с 2000 года московским Центром «Судебно-правовая реформа» во главе с Рустемом Максудовым. Коммерческие и корпоративные медиации «Лиги медиаторов» в Санкт-Петербурге показали высокую эффективность досудебных и внесудебных медиаций.

Накоплен опыт медиаций по спорам, полученным  из государственных арбитражных  судов. Лидерами  применения медиации в этих судах являются города Ростов на Дону, Пермь и Екатеринбург. Интересен опыт медиаций, взятых из федеральных судов. Первые медиации в России из суда прошли в 1997-1998 годах в  Невском районном суде г. Санкт-Петербурга. Этот непродолжительный опыт основывался на 23-х успешных медиациях. Эксперимент прервался из-за отсутствия средств финансирования. Он возобновился в 2007 году в мировых судах, когда был поддержан управлением судебного департамента  Верховного суда  РФ в г. Санкт-Петербурге и Советом судей Санкт-Петербурга. В 2011 году эксперимент был расширен и продолжается до сих пор, теперь уже и в районных судах города.  По состоянию на 1 июля 2012 года проведено 173 медиации.

Подобный проект развивается с 2009 года и в Екатеринбурге, в виде региональной программы  по внедрению примирительных процедур. За два года Центр медиации Уральской государственной юридической академии провел 31 медиацию. Так, из проведенных 27 медиаций в 2010 году,  7 проведено на досудебной стадии, 18 медиаций проведено на стадии судебного разбирательства, в 2-х случаях на стадии принудительного исполнения судебных актов [6, 16].

 В 2009 году впервые в России было проведено обучение медиации судей-добровольцев: 10 мировых судей впервые в России прошли курс обучения медиации в Санкт-Петербурге.

Выборка из нескольких сотен медиаций, проведенных в Санкт-Петербурге  говорит о том, что достижение договоренностей во время переговоров составляет: в межличностной досудебной медиации – 86%, межличностной медиации, где спор находится в суде – 63%, в досудебной медиации собственников - 72%, в медиациях, где спор находится в Арбитражном суде - 70%. Исполнение достигнутых соглашений мало зависит от  стадии конфликта и составляет в среднем - 69% (Таблица 1).

Таблица 1.

 Некоторые характеристики медиаций

в сфере деловых или материальных споров

По данным «Лиги медиаторов» (Санкт-Петербург) в корпоративных конфликтах  подготовка к медиации  занимает  81% времени, медиации – 16%, переговоров – 3%.  В межкорпоративных спорах/конфликтах  подготовка к медиации занимает 62% времени, медиация 32%, а переговоры 5%. В российской действительности корпоративные конфликты собственников требуют участия не только медиаторов-юристов, но и медиаторов не юристов (психологов). Вот почему наибольший эффект, по-нашему мнению, дают ко-медиации. Подобные публикации результатов медиации европейских медиаторов говорят о сходстве результатов.

Обобщая результаты, можно сказать, что эффективность российской медиации в  современном ее виде во многом не отличается от эффективности медиации в других странах.

Разница существует не в технологии медиации, а в системе ее внедрения и адаптации к российской культуре. В нашей ситуации наибольшая трудность  в премедиации (действия медиатора по подготовке сторон к медиации). Дороговизна и продолжительность судебного процесса в западных странах,  развитые институты медиации,  законодательная поддержка государств, наднациональное европейское законодательство по медиации стимулируют развитие медиации. Россия же  только вступает в процесс применения медиации, причем осуществляет этот процесс своеобразно - путем прямого переноса модели западной медиации в свою культуру, что будет сопровождаться большими трудностями.

Таким образом, можно констатировать, что  экспериментальная практика медиации последнего десятилетия в России имеет основу,  которую обеспечили прецеденты и  наработанный опыт медиации в различных сферах. Движение к медиации и третьим сектором, и государством шло неравномерно и с разной последовательностью.

Это противоречит складывающемуся сейчас  мнению, что медиация в России пришла сверху – была инициирована властью. Государство же, в 2010 году, после инициированного Президентом РФ Д. А. Медведевым, закона «Об альтернативной процедуре урегулирования спора с участием посредника (Процедуре медиации) ввело медиацию в правовые рамки, стало ее проводником в российское общество. [1]. С 1 января 2011 года закон вступил в силу. А с 1 марта 2011 года была утверждена федеральная программа подготовки медиаторов [2].

Особенностью подготовки закона и его принятия является политическая составляющая. Закон готовился в спешке. От его подготовки были отстранены российские специалисты и ведущие научно-образовательные центры. Поэтому закон, при всем его положительном влиянии, имеет ряд недоработок и неточностей, которых можно было бы избежать и  которые  сегодня затрудняют развитие практики. «Точка» инициации закона находилась в Москве. Благодаря московскому центру, автору законопроекта, появилась и федеральная образовательная программа по подготовке медиаторов. Впоследствии центр отошел на второй план и сегодня в стране, к сожалению, пока не существует организации, которая имела бы серьезной поддержки власти и являлась бы для нее авторитетом в области медиации. Подобная ситуация не способствует продвижению медиации в практику. Потеря политической поддержки медиации имеет множество негативных последствий.

И все же принятие  одного федерального закона для развития медиации недостаточно. Необходим мониторинг нарабатываемых практикой проблем, их обобщение для внесения соответствующих изменений в законодательные акты. Необходима  также постоянная работа по координации и формированию политики в области развития медиации. Сегодня потенциал медиации в России не только не раскрыт, но и пока не имеется  понимания, каким образом медиация могла бы быть полезной в различных сферах и  отраслях. Налицо упрощенный подход, который выражается в поисках чиновников различных уровней, каким образом использовать медиацию.

Наиболее ярко этот подход проявляется в российской юрисдикционной системе, пытающейся применить медиацию в помощь перегруженным российским судам.  Налицо и отсутствие учета как специфики медиации, так и особенностей самой юрисдикционной системы. Так, продолжается обсуждение законопроекта Высшего Арбитражного суда по введению примирительных процедур в арбитражных судах и внесения поправок в рамочный закон 2010 года.  В случае прохождения этих поправок буква и смысл закона «Об альтернативной процедуре урегулирования спора с участием посредника (процедуре медиации)» будут искажены.

Инициатива предлагаемых сегодня отраслевых законопроектов требует  системного комплексного подхода, а не просто вставления примирительных процедур под названием медиации. Она должна сопровождаться анализом необходимых мер, улучшающих ситуацию судов в виде законодательных, организационных и реализуемых  мероприятий. А для развития медиации требуется создание института медиации и  разработка процедуры для работы в судах.

Нужна федеральная программа развития медиации; нужны пилотные проекты создания моделей применения медиации в судах.

В тоже время процесс развития хотя и медленно, но продолжается. Сейчас проблемные точки переместились в организационную, адаптационную и практическую плоскости.

Организационная плоскость определяет виды деятельности, которые  создают институт медиации; адаптационная плоскость  связана с включением медиации в  правовую систему и другие сферы общества, а  практическая - в формирование и развитие медиационного сообщества.

Современной задачей стало формирование  института медиации в России. «Медиация, как деятельность, представляет собой определенную сферу общественной жизни, и эта сфера регулируется правом. Поэтому о ней можно говорить как о социальном и о правовом институте» [3,2].  Согласно социологическому подходу к общественной институализации процесс образования социального института  включает в себя ряд условий: социальную потребность, наличие культурной среды и наличие ресурсов.

Первое условие «сегодня ни у кого не вызывает сомнений» [3,3]. Медиация является вспомогательной для  правосудия системой, но имеет и свое самодостаточное значение для решения проблем в самых различных сферах общественной жизни. Значение медиации выражается через возможность преодоления бюрократическо-коррупционной системы, ведущей к стагнации и разложению общества.  Исследования показывают, что там, где медиация применяется, особенно в крупных городах, существует недооцененный спрос на межличностные медиации. По опросам участников межличностной  медиации в Санкт-Петербурге 89% среди тех, кто достиг совместного решения, признают желательность и целесообразность таких переговоров, а среди тех, кто не достиг – 54%. А по оценке  петербургской «Лиги медиаторов» совокупные  затраты на решение конфликтов в бизнесе в 10-30 раз меньше, чем применение юрисдикционных органов.

       В связи с принятием закона спрос на медиацию появился и  в юридическом сообществе, в котором сегодня существует кризис перепроизводства юристов. Сейчас в юридическом сообществе развивается активная дискуссия о возможности применения медиации и ее формах. Интерес настолько велик, что делаются попытки «отраслевой приватизации» медиации через  представление медиации как правового института, а не социального [3,6]. Некоторые российские центры позиционируют себя как представители юридической медиации.

В то же время, сегодня право, обращаясь к медиации, пытается регулировать отношения, которые еще не сложились в обществе. Отличие российской действительности состоит в особой роли государства и его взаимоотношений с обществом [5, 5-11]. С правовой точки зрения Россия, относящаяся к системе континентального права, стимулирует  законом о медиации развитие новых общественных отношений. Государство вводит медиацию  и признает ее использование как законного способа урегулирования правовых споров наряду с судебным порядком.  При этом учитывается международный опыт и принимается ряд европейских принципов и норм, например, Типового закона ЮНСИТРАЛ «О международной коммерческой согласительной процедуре», Директивы Европейского Парламента и  Совета европейского союза 2008 года «О некоторых аспектах медиации по гражданским  и коммерческим делам». Усиливая международное значение медиации государство рассчитывает на  улучшении инвестиционной привлекательности России.

Наличие особой культурной среды является вторым условием становления института медиации. С одной стороны, отрицательное своеобразие современной России в виде чрезмерного государственного регулирования на фоне коррупции, криминальности и однобокости экономики в сторону развития добывающих отраслей, а также незащищенность частной собственности сформировали своеобразные социальные и деловые отношения в  обществе. В этой связи  развился серый рынок регулирования споров и конфликтов. По данным экспертов Института проблем правоприменения от 60 до 80% экономических споров не доходит сегодня до судов [4]. В этом отражается низкая эффективность  и недоверие государственному судопроизводству. Замены  альтернативным «серым» схемам пока нет. Попытка введения государством медиации направлено, в том числе,  на использование сложившегося опыта внесудебного регулирования и его цивилизации. Противодействие развитию медиации обеспечивается  сложившейся системой, использующей «серые» схемы регулирования споров и конфликтов. В эту систему вовлечены большие ресурсы и   финансовые средства.  Таким образом, медиация как элемент альтернативной системы разрешения споров  сегодня встречается со сложившейся культурой регулирования, которая пока далека от цивилизованной. Здесь находится узловая точка, на которую в ближайшее время необходимо направлять основные усилия.  Эта проблема будет являться определяющей в становлении института медиации, особенно в сфере бизнеса.

Наличие ресурсов – третья составляющая института медиации. В силу слабой развитости системы гражданских институтов сегодня  возможности использования альтернативных ресурсов  малы. Государство имеет ресурсы для развития медиации, но оно пока  не сформулировало к ней своего отношения. Отсутствует стратегия ее развития, не уточнены цели и задачи, место медиации в системе общества. Справедливости ради следует заметить, что действие закона осуществляется всего лишь  около года. Делать выводы   о государственной поддержке  медиации пока рано.

Создание института медиации невозможно без формирования профессионального сообщества медиаторов. В этой связи закон предусматривает  наличие модельной федеральной программы по обязательному обучению медиаторов. К сожалению, разработанная и принятая программа обучения не компетентна. Результатом ее применения стало появление большого количества таких же некомпетентных медиаторов и низкокачественных частных образовательных центров. Существует опасность злоупотреблений от применения медиации и появления на рынке непрофессиональных медиаторов.

Одной из больших проблем российского закона - отсутствие контроля за деятельностью медиаторов. В законе сделана попытка регулирования с помощью СРО – саморегулируемых организаций. Он лишь декларирует необходимость вступления медиатора в саморегулируемую организацию. Таким образом, закон не обеспечивает контроль за деятельностью практикующих медиаторов. Закон  является рамочным. Вводя  новую профессию, он не определяет контроль за квалификацией и деятельностью медиаторов.  В стране, где коррупция является системной проблемой,  медиатор допускается к работе с серьезными ресурсами.

Сегодня медиаторы заявляют о себе в 35 субъектах федерации. Если обратиться к анализу акторов, продвигающих медиацию в России, можно выделить три разновидности их мотивации. Для них важны:

• медиация как политика,
• медиация как источник дохода,
• медиация как идеология.

Медиаторы-политики стремятся использовать новую в обществе тему как ресурс для своего развития. В основном  ими используются имеющиеся  административно-финансовые ресурсы. Как политики, они понимают кратковременность нового ресурса и не обременяют себя содержанием медиации и профессией. Реальное проявление таких медиаторов: организационно-программное строительство и информационные потоки.

         Медиаторы, стремящиеся обогатиться в ущерб общему делу, ставят целью максимизацию дохода за счет медиации. Для них важно наличие содержательной и профессиональной составляющей, но они не брезгуют ничем для получения финансов, в том числе и политикой. Это медиаторы - промежуточные между политиками и идеологами. В обучении они готовы «продавать» дипломы», а в практике – клиентов. Этические принципы для них не являются первостепенными.

         Медиаторы-идеологи, наоборот, принимают для себя технологию как общечеловеческую ценность. Они соблюдают этические и профессиональные принципы и стандарты медиации. Они стараются продвигать медиацию и, скорее всего, являются ее хранителями.

Конечно, такое разделение медиаторов несколько условно. В обществе  они соединяют в себе все эти разновидновидности,существуют все вместе и все называют себя медиаторами. Хотя следует заметить, что для становления института медиации важны и политические взаимоотношения, и заработок, и удовлетворение своей работой, а также ее полезность для людей.

 На российском пространстве сейчас - затишье. Кратковременный приход медиаторов-политиков, из-за прекращения поддержки властью развития медиации, не обеспечил необходимого количества ресурсов для использования медиаторов, желающих обогатиться. Поэтому сегодня, в основном, движение медиации обеспечивают медиаторы-идеологи. Они довольствуются малым, но, именно они,  закладывают базис  для будущего.

Их наработки смогут использовать медиаторы-политики, предназначение которых - выстроить системы медиации. В этих системах необходимо кому-то и работать, поэтому востребование практики даст толчок для «взбивания пены» медиаторам-рвачам, которая, впоследствии осев, оставит работающих медиаторов. Такая схема развития прослеживается в России не только при развитии медиации, но и на примерах появлявшихся в последнее двадцатилетие ряда новых профессий.

Отсутствие «пены» – признак того, что на медиации сегодня заработать нельзя. И что процесс ее становления будет растянут. Хорошее в том, что правовая база существует, и что «посягательств» (ограничений) на практику медиации пока нет.

Перечисленные особенности влияют и будут влиять на практику развития медиации в России. В заключение важно отметить, что медиация России делает первые шаги и  уже имеет правовую основу. Ее потенциал пока недостаточно понят. Все пути открыты для медиаторов. Для ее внедрения в общество потребуется время и наличие специалистов и  активных сторонников.

Использованная литература:

 1. Федеральный закон “Об альтернативной  процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации) от 27 июля 2010 года №193-ФЗ//Российская газета, 2010

2. Федеральная программа подготовки медиаторов. Утверждена Приказом Министерства образования и науки Российской федерации №187//Российская газета, 2011. 23.03.

3. Загайнова С.К. Современные проблемы  и перспективы развития практической медиации в России. См. Развитие медиации  в России: теория, практика, образование/под ред. Е.И. Носыревой, Д.Г.Фильченко. 2012. с. 16.

 4. Носырева Елена Ивановна. Становление института медиации в России. см. Развитие медиации  в России: теория, практика, образование/под ред. Е.И. Носыревой, Д.Г.Фильченко. 2012. с. 2, 3, 6.

5. Ресурсный центр “Институт проблем правоприменения”. http://finance.tltnews.ru/news/article22432/default.asp [2010/03/10].

6. Севастьянов Г. В. Юридизация медиации, или почему Государственная Дума не рассматривает примирительные законопроекты//”Arbitration” Journal”. 2009 № 5 c.5-11.

7. William Lincoln, Alexander Karpenko, Lena Ivanova, Olga Allakhverdova and others. An 86 Percent Settlement Rate and 91 Percent Complaince rate: But What Happened to the rest and Why? In Building Peace. Edited by Craig Zelizer and Robert A. Rubinstein. Kumarian Press.